Формирование системы природоохранительной функции России в период абсолютизма
Аннотация
В статье дан анализ эколого-правовой функции Российской Федерации в переходный период. Выявлены новые подходы в формировании экологического законодательства на современном этапе. Рассмотрены природоохранительные полномочия государственных органов. Сделан вывод о социальном назначении экологического законодательства.
Ключевые слова: окружающая среда, эколого-правовая функция, государство, законодательство, конституция, указ, президент, правительство, полномочия, программа, доктрина, министерство, природные ресурсы, природа, экологическая обстановка, нормотворчество, эколого-правовые отношения.12.00.01 - Теория и история права и государства; история правовых учений
Пробуждению общественного интереса к охране и изучению природного окружения в России периода абсолютизма особенно способствовала активная деятельность Петра I. Во время его правления много сделали для охраны русской природы академические экспедиции, исследовавшие необъятные просторы русского государства, выступления русских ученых.
Важное место в гражданском законодательстве Петровской эпохи уделялось статусу земли как имуществу особого рода. Земли различались: 1) по владельцам (частные, государственные, церковные, чернотяглые) и 2) по назначению или использованию (пустопорожние, леса, бобровые гоны). Петровское законодательство особо выделяет земли государственные и церковные, а также леса. Указы, посвященные казенным землям, регламентируют порядок их раздачи. Нормы раздачи земли служилому сословию определялись «по статьям», т.е. по чинам.
Указ Петра I «О единонаследии» 1714 г. отменил различия в правовом режиме вотчин и поместий и установил для феодальных земельных владений единый правовой режим недвижимой собственности. Земли, принадлежавшие церкви, оставались пока в ее собственности, но свобода распоряжения и управления ими существенно ограничивалась. Восстановление Монастырского приказа вновь передало церковные земли в управление этому государственному учреждению. Согласно Именному указу от 27 февраля 1702 г., патриаршие, архиерейские и монастырские пустоши отдавались челобитчикам в вечное наследственное содержание (владение) при условии непременного платежа оброка. С учреждением Духовной коллегии контроль за использованием церковных земель сосредоточился в ее руках [4].
В связи с тем, что основным богатством в эпоху феодализма являлась земля, понятен интерес законодателя к наследованию этого рода недвижимого имущества. Главная задача государства состояла в том, чтобы земля «работала», «служила». Отсюда стремление передавать землю преимущественно в мужские руки, женщины наследовали землю чаще всего без права распоряжения, она доставалась им как пенсия по случаю потери кормильца. Этот подход в целом сохраняется и в петровском праве.
Законодательству Петра I в отличие от предыдущего характерен ресурсовый подход: природные объекты рассматриваются в качестве ресурса для использования в экономических, военных и других целях государства. Особый статус приобретают леса. Петр ценит их как сырье для кораблестроения (корабельные леса находились в ведении Адмиралтейства), из него изготовляются корабли для флота российского. Корабельные леса описывались и отмежевывались, по границам были поставлены столбы, и на каждых пяти верстах, для страху порубщикам, было выстроено по виселице. Они не подлежали рубке, даже если не принадлежали государству. Владельцам корабельных лесов предписывалось следить за их состоянием, убирать валежник, рубить сухостой.
Строительство флота и основание новой столицы, увеличившие потребности в лесных материалах, обусловили объявление таких древесных пород, как вяз, ильм, клен, ясень, лиственница, мачтовая сосна и особенно дуб – заповедными. Самовольная порубка их владельцами влекла, по Указу 1703 г., штраф «по десяти рублев» за всякое срубленное дерево, а за дуб, «буде кто хотя одно дерево срубит, также и за многую лесов посечку – смертную казнь». За похищение дубового валежника полагалась ссылка на каторгу. Этот Указ в целях устрашения населения подлежал всенародному опубликованию. Однако на практике смертная казнь применялась редко. Исключение составляли порубки леса, годного на мачты в ближайших от Санкт-Петербурга провинциях, т.е. в местах, наиболее удобных для судостроения, и в случае рецидива.
Регламентировался порядок казенных порубок. Назначенные к срубке деревья клеймили так, чтобы клеймо оставалось на пне. За каждый пень без клейма взыскивался штраф в пять рублей, из которых два поступали в казну, а три открывателю – надсмотрщику. Виновные в преступлении и потворстве должностные лица наказывались вырезыванием ноздрей и ссылкой на каторгу. Инструкцией от 20 апреля 1732 г. вводился новый вид истребления лесного фонда, а именно умышленный или по небрежению поджог «береженных для Адмиралтейства рощ и умышленный поджог степи не в дальнем расстоянии от леса, предназначенного на построение флота, за что полагалась смертная казнь».
Для сохранения государственного лесного фонда лес на дрова, для промышленности должен был рубиться в лесах частных владельцев за соответствующую плату. За воспрепятствование этому дачи отбирались в пользу казны, а владельцы подлежали наказанию. Кроме того, лес рассматривается как средство для сохранения рек, поскольку именно речное судоходство являлось наиболее удобным способом передвижения в России. Поэтому именными указами Петра I запрещалось уничтожать леса вдоль рек в 20-50 верстной полосе, удобных для лесосплава, предписывалось произвести опись лесов. Некоторые леса и породы деревьев объявлялись заповедными [9]. Петр I ввел новые ограничения прав владельцев на леса, растущие на их землях, разрешив для государственных нужд рубить во всех лесах всякое дерево, не платя за то ничего владельцу леса. Специальные указы предписывали посадку леса в южных районах. Под угрозой сурового наказания помещикам запрещалось рубить дубовые леса на их землях. Лесные массивы, принадлежащие заводам, предусматривалось разделить на 25-30 лесосек, на которых разрешалось вырубать ежегодно только одну при обязательном лесовозобновлении. В Москве и Петербурге были заложены городские парки, «аптекарские» (ботанические) сады.
Природоохранительные указы Петра I касались и других ресурсов. Так строго охранялась чистота воды в Неве, некоторых других реках, каналах и гаванях. Строжайше воспрещалось сбрасывать в них мусор, балласт с кораблей, засорять их корой, щепой при обработке леса и т.д. Устав «О рыбной ловле» и другие указы запрещали хищнические способы ловли рыбы, охраняли нерестилища. Ряд указов оберегал и наземных животных, предусматривая ограничения на добычу соболя и бобра, не допуская охоты под Москвой, добычи лосей под Петербургом. Было начато изучение природных ресурсов России, что имело исключительно большое значение для будущего развития страны.
В конце XVII – первом десятилетии XVIII века принимается ряд нормативных актов, посвященных поместьям как имуществам, даваемым за службу. Такое отношение к поместьям как условной форме землевладения проявилось в Именном указе от 6 января 1704 г. «Об отдаче рыбных ловель на откуп», согласно которому «рыбные ловли.., которые даны помещикам и вотчинникам за службу по жалованным государевым грамотам... все что ни есть взять на себя и отдать на откуп» [4].
Право собственности в законодательстве Петра I во многом сохраняет черты чисто феодального института: монарх может отнять отданные в вотчину рыбные ловли, может объявить корабельные леса, находящиеся в частном владении, не подлежащими рубке, а полезные ископаемые в тех же частных землях – государственной собственностью, ограничивать свободу распоряжения собственностью.
Должностное положение воевод и их служащих ограничивало их гражданскую дееспособность. Ни они, ни их люди не могли вести торговлю в месте своего пребывания, равно не могли они и менять товары на меха. Запрещалось приобретать им меха в частную собственность (кроме лисы и песца), а также держать у себя в неволе пушных зверей, чтобы не «извести» их. Делалось это, прежде всего для охраны царской казны. С той же целью предписывалось табак и другие товары продавать в Сибири только на деньги и ни в коем случае не менять на меха, поскольку весь мех шел в казну, тем более что и стоил он в Сибири дешевле, чем в центре [12].
Результатом кодификационной работы первой четверти XVIII в. стал утвержденный в 1714 г. и изданный в 1715 г. Артикул воинский. Это был свод военно-уголовного законодательства. Он рассматривал различные способы уничтожения чужого имущества. Санкции за порубку лесов предусматривались еще в указах 80-х гг. XVII в., указами 1778-1703 гг., устанавливалась смертная казнь нарушителям. В 1712 г. она заменена каторгой.
Учитывая интересы развития промышленности, правительству Петра I пришлось пойти на некоторые ограничения дворянского исключительного права – привилегии на землю. Указом 1719 г. Берг - привилегии разрешено было «всяких чинов» людям искать минералы на любой земле, в том числе и частновладельческой, и строить рудники и заводы по добыче и переработке найденных полезных ископаемых. Владелец земли имел преимущественное право поиска и разработки полезных ископаемых, но если он не воспользовался своим правом, то получал лишь 1/32 от дохода от рудников и заводов, построенных на его земле. Дворянство с неудовольствием встретило все эти ограничения его владельческих прав и боролось за их отмену. Уже в 1731 г., воспользовавшись правительственным кризисом при вступлении на престол Анны Иоанновны, дворяне добились отмены ограничений в наследовании имений, их залога и продажи. Что касается прав купцов на строительство заводов и покупку земли под них, то тут правительство колебалось (то запрещало купцам покупать землю, то вновь разрешало).
Екатерина II отменила эти ограничения в манифесте от 28 июня 1782 г., указав, что право собственности распространяется на все произведения земли как на поверхности, так и в ее недрах. Каждый собственник мог добывать в своих землях металлы и обрабатывать их. Жалованная грамота закрепляет это право дворян. Екатерина II Указом от 22 сентября 1782г. также отменила прежние ограничения, предписав предоставить в полную собственность владельцев имений все леса, растущие на дачах помещиков, даже если они были ранее объявлены заповедными.
Как видим, отдельным объектам природы в русском законодательстве не повезло. Например, леса всегда охранялись лишь как объект собственности, имущество, дрова. Характерно традиционно недружелюбное, подозрительное или небрежное отношение русского человека к лесу. Объясняя это, В.О. Ключевский пишет: «В старое время, когда его было слишком много, он своей чащей прерывал пути – дороги, назойливыми зарослями оспаривал с трудом расчищенные луг и поле, медведем и волком грозил самому и домашнему скоту. По лесам свивались гнезда разбоя. Тяжелая работа топором и огнивом, какою заводилось лесное хлебопашество на пали, расчищенной из-под срубленного и спаленного леса, утомляла, досаждала» [7].
Правовой статус общинных чернотяглых земель в XVIII в. также приобретает новые черты. Абсолютистские устремления государства выявляются в превращении всего комплекса земель (не имеющих статуса вотчины или поместья) в земли казенные. В связи с этим община как корпорация утрачивает свои права собственника, приобретая лишь право пользования землями, издревле находившимися под ее контролем. По Межевой инструкции 1754 г. частные лица (бывшие члены общин), владевшие отдельными участками общинной земли и передавшие их третьим лицам посредством купли-продажи или завещания, не признавались собственниками, совершенные им сделки аннулировались, и земли возвращались в казну [8].
Указом от 12 мая 1781 г. Межевой экспедиции вменялось в обязанность докладывать Ее Императорскому Величеству об оставлении губернскими и воеводскими канцеляриями без исследования случаев повреждения межевых знаков. Объектом преступления, направленного на истребление чужого имущества, становится защита не только частной, но и государственной собственности. В первую очередь, это были так называемые засечные леса, необходимые для охраны границ государства, где рубка деревьев и заготовка дров не разрешались даже ратным людям, которые имели право рубить для себя лес повсюду.
Увеличение прав дворян с конца XVIII в. привело к изменению норм лесного законодательства. Указом от 22 сентября 1781 г. все леса, растущие в помещичьих дачах, хотя бы они были заклеймены и считались заповедными, оставались в полной собственности владельцев. Всякому предоставлялось право продавать свои леса как внутри государства, так и за границу, с платежом установленной пошлины. В помещичьих дачах рубить леса не только для казенных надобностей, но и для Адмиралтейства запрещалось без согласия владельцев и уплаты требуемой ими цены. Данный Указ был подтвержден и Дворянской грамотой 1785 г. Усилившиеся в связи с этим злоупотребления по уничтожению и повреждению лесного и государственного фонда побудили Павла I издать 26 мая 1798 г. Указ о передаче вновь всех казенных, заповедных и заказных рощ в ведение Адмиралтейств – коллегии и применения к «лесным преступникам» наказаний и взысканий, предусмотренных Петровским законодательством[8].
Таким образом, весь XVIII в. прошел в беспрерывных и всегда неудачных попытках привести в систему русские законы, накопившиеся после Уложения 1649 г.
В период правления Александра I сохранялось монопольное право дворян на владение населенными землями. Землю можно было покупать только без крестьян. Значительно расширялся перечень субъектов права собственности на землю. Указ 12 декабря 1801 г. предоставил право купцам, мещанам, государственным крестьянам, крестьянам, отпущенным помещиками на волю, покупать в собственность земли. Помещичья собственность на землю сохранялась, а крестьяне получали от помещиков в пользование участки земли за несение обусловленных договором повинностей. Просматривается явное стремление феодального государства сохранить феодальные отношения, вотчинную земельную собственность дворянства как социальной опоры самодержавия. Однако значительные земельные угодья не были признаны объектами частной собственности. Земельные наделы казенных и удельных крестьян не могли отчуждаться. Что касается отчуждения дворянских имений, то здесь существовало право преимущественной покупки члена данного рода.
В развитие законодательства по охране природы, принятого в предшествующий период, проект Устава «О лесах» от 1 июня 1802 г. передавал в распоряжение лесного департамента, приравненного к государственным коллегиям, охрану всего казенного леса. Для этого в августе 1802 г. «из послуживших солдат и офицеров доброго поведения» были выбраны лесные чиновники – в Калужскую заставу 80 и в Тульскую 40 человек с жалованьем 24 руб. в год каждому и с казенным провиантом и обывательскими квартирами. Они учреждались для поимки: виновных в похищении и в самовольной рубке казенных и корабельных лесов; нарушивших условия билета на рубку – по числу вырубленных деревьев или срубленных не на том расстоянии от реки, не в указанный срок, с оставлением пней и валежника; производивших в лесах добывание смолы, дегтя, поташа, угольев, а также выпускавших скот на пастьбу в лесные рассадники и места, лесом засаженные (ст. 1006).
В 1803 г. Военная коллегия предписала, чтобы при отпуске для полков леса в большом количестве вырубку его производить не в одном, а в разных местах, «дабы чрез то не сделать в лесах оскудения». Основными видами наказаний лесных чиновников были административные и дисциплинарные. Только в случаях, когда речь шла о похищении или порубке корабельных лесов, устанавливались уголовные наказания [8].
Чтобы не нарушать чистоту воздуха и безвредность воды, а также съестных припасов, бросивший в воду ядовитое или сильнодействующее и вредное вещество с намерением лишить кого-либо жизни наказывался в уголовном порядке как за предумышленное убийство (ст. 1057). Продажа ядовитого или сильнодействующего вещества лицам, не имевшим права на их покупку, влекла 100 руб. штрафа и церковное наказание по распоряжению духовного начальства (ст.ст. 1075-1077).
Кроме того, вводились постановления, устанавливающие ответственность за безвременное и излишнее истребление предназначенных в пищу диких животных и рыбы. Устанавливались охота в определенное время года, правильный лов рыбы, моржей, тюленей. За устройство или употребление в реках, озерах и морях запрещенных снастей, препятствовавших свободному ходу рыбы вверх по рекам, за употребление самоловов, переметов и других снастей, а также гонку тюленей в специально расставленные сети, сопровождавшуюся криком и стрельбой, предусматривались в основном денежные наказания от 1 до 90 руб. и арест до 7 дней (ст.ст. 1139-1145).
За истребление граничных меж и других знаков с намерением присвоить себе или кому-либо другому часть чужой недвижимости грозила тюрьма от 6 месяцев до 1 года или денежное взыскание в размере 500 руб. (ст.ст. 2095, 2096, 2105).
Умышленный поджог чужого леса влек за собой лишение всех особенных, как лично, так и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и ссылку в отдаленнейшие места Сибири. Если это преступление совершалось шайкой, или в засуху, или когда в лесу находились люди, дети либо объектами поджога были обитаемые строения или селения, наказание увеличивалось на две или три степени (ст. 2113).
За умышленное истребление огнем чужого хлеба на корню, или в снопах, или в скирдах, в поле или в гумне, в овине или в ином необитаемом строении, а равно фруктовых садов, хмельников или сенокосов, сена и иных трав, дров, торфяных земель виновные подвергались помимо лишения всех прав состояния и ссылки в Сибирь на поселение наказанию плетьми и отдаче в ИАР на срок до 4 лет либо заключению в тюрьму до 2 лет (ст. 2114).
Потопление для истребления или повреждения чужой собственности (луга, поля, сады, огороды, леса или же склады хлеба или других продовольственных припасов) влекло лишение всех особенных, как лично, так и по состоянию присвоенных прав и ссылку в Томскую или Тобольскую губернию, телесное наказание и ИАР от 1 года до 2 лет либо тюремное заключение на срок от 1 года до 2 лет (ст. 2118). Потопление рудников, если там были люди, наказывалось бессрочной каторгой (ст. 2119) [8].
Развитие капитализма в России, так же как и в Европе, привнесло новые черты в правовое регулирование отношений в сфере «общество – природа». Но сохранилась и преемственность. В российском законодательстве косвенно как природоохранительные продолжали действовать те нормы русского гражданского права, которые защищали интересы третьих лиц от злоупотреблений собственника. Эти нормы были выработаны еще во времена Соборного Уложения, получив в XIX в. дальнейшее развитие. В частности, собственнику запрещалось возводить в своих владениях плотины или другие гидротехнические сооружения, если при этом затоплялись земли его соседей или возникала опасность причинения иного вреда [3].
В то же время законодатель предпринимает новые шаги в сфере охраны окружающей среды. Появляются правовые нормы, регулирующие (пользуясь современной терминологией) санитарную охрану городов. Например, в соответствии с правовым актом «Учреждения для управления губерний» 1775 г. земский исправник обязан был наблюдать, «чтобы везде на местах и дорогах была чистота». Устав «Благочиния или полицейский» 1782 г. возлагал обязанности «смотрения о чищении и мощении улиц» на частного пристава.
В 1833 г. были изданы Правила «О размещении и устройстве частных заводов, мануфактурных, фабричных и иных заведений в Санкт-Петербурге», которые предусматривали, что «все вредные газы, могущие отделяться при производстве работ, должны были непременно поглощаемы или сжигаемы»[10]. В этом же документе промышленные предприятия в зависимости от вредности воздействия на атмосферный воздух делились на три категории, причем предприятия третьей категории не должны были размещаться в городе.
Согласно Уложению «О наказаниях уголовных и исправительных» 1845г., «если кто-либо построит признанные по закону вредными для чистоты воздуха или воды фабрику, мануфактуру или завод в городе или хотя и вне города, но выше онаго по течению реки или протоки, то сии заведения уничтожаются на счет виновного и он подвергается аресту на время от семи дней до трех месяцев или денежному взысканию не свыше трехсот рублей» [11].
Уложение 1845 г. предусматривает также наказание за истребление и повреждение межевых и пограничных знаков для передачи земли иностранному государству. Если же мотивы были связаны с целью подвергнуть разрушению, потоплению какое-либо имущество, то наказание должно было быть определено именно как за покушение на повреждение чужой собственности. Кроме того, закон требовал и возмещения убытков.
Ключевым вопросом аграрных отношений стал вопрос собственности на землю. Крепостное право, отмененное в 1861 г., позволило половину помещичьей пахотной земли передать крестьянам в общинное владение. Общинный крестьянский земельный надел включал усадебный, полевой и луговой. И каждый из них периодически подвергался переделу. Пользование землей для крестьян ограничивалось запрещением изменять существующий севооборот и распахивать новые земли без согласия помещика. При проведении реформы земли крестьянам выделялись таким образом, что они вклинивались среди помещичьих владений. Это давало помещику право взыскивать с крестьян плату за проезд через его земли. Крестьяне потеряли право на пользование лугами, водопоями. За исключением северных лесных уездов, они нигде не получали леса.
В 1904 г. Витте выступил в правительстве с официальной Запиской по аграрному вопросу, в которой констатировал, что община ведет к чрезмерному, быстрому дроблению крестьянских владений. Более того, он считал, что временность владения является неодолимым препятствием для улучшения земельной культуры. Она воспитывает самые хищнические приемы эксплуатации земли. Под воздействием крестьянских выступлений начала века правительство было вынуждено пойти на некоторые уступки крестьянству. В 1903 г. был издан Закон «Об отмене круговой поруки в общине» [5].
В августе 1906 г. принимается Указ «Об увеличении земельного фонда, находящегося в Крестьянском Банке, за счет передачи ему казенных и удельных земель»[6]. Наконец 9 ноября 1906 г. выходит Указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования». Этот Указ был подкреплен двумя законами, утвержденными Третьей Государственной Думой: «Об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении» и «О землеустройстве» от 14 июня 1910 г. и 29 мая 1911 г. соответственно. Первый закон устанавливал права крестьян на укрепление и выдел участков общинной земли, порядок перехода целых обществ к отрубному владению и право собственности крестьян на участки надельной земли. Второй закон определял порядок выдела земель селениям, выдел земель выселкам и частям селений, выдел отрубных участков отдельным членам общества, полное, по целым обществам разверстание угодий на отрубные участки, разверстание черезполосности надельных земель и порядок других землеустроительных действий [2].
Аграрные указы и законы, изданные царским правительством в период 1906-1916 гг., получили название Столыпинской аграрной реформы. Результаты создания участковых хозяйств, согласно ей, оцениваются в целом как положительные. Об этом свидетельствует рост урожайности зерновых в хуторских хозяйствах, увеличение в них стоимости и ценности скота, значительное улучшение орудий труда, которыми обрабатывалась земля. Если за два-три года существования единоличных хозяйств более трети их числа произвели крупные работы по мелиорации, то из числа хуторян эти работы на своих участках выполнили почти 70 %. На хуторах почти вдвое уменьшилось число сох, которые заменялись более усовершенствованными плугами. Увеличиваются и закупки сельскохозяйственных машин [6]. Самым впечатляющим итогом столыпинской реформы является переселение в Сибирь и внедрение в хозяйственный оборот пустующих земель.
К концу XIX в. в законодательном порядке было принято значительное число природоохранительных актов, регулирующих охоту, рыбную ловлю, охрану и сбережение лесов, борьбу с эрозией почв [10].
Итак, практика правового регулирования людьми своих отношений с природой оставила богатое «наследство», преподала «уроки», усвоив которые можно облегчить «неоконченный процесс» поиска решений экологических проблем. Такое регулирование первоначально предопределялось природными факторами. В тех местах, где необходимые для жизнеобеспечения людей природные ресурсы были ограничены, правовые нормы устанавливали такой режим их использования, который позволял бы удовлетворять естественные потребности людей в питьевой воде и природных землях (ограниченных и поэтому ценных), разумное ведение хозяйства в данных природных условиях.
Другую картину являло правовое регулирование в регионах, где запасы тех или иных природных ресурсов были огромны, а масштабы их использования ограничены и, следовательно, не влекли за собой их истощения или уничтожения как среды и условия жизни (более того, противостояли в качестве естественной природной силы, с которой нужно бороться, чтобы выжить). Здесь правовое регулирование природопользования предопределялось преимущественно экономическими факторами, шло через механизм охраны общинной (коллективной), а затем и частной собственности. Прослеживается и сочетание этих подходов, которое затем эволюционирует (по крайней мере, до середины XIX в.) в сторону приоритета охраны частной собственности.
Увеличение масштабов хозяйственного воздействия на природу приводит к появлению отношения к отдельным природным объектам как к «общему» ресурсу. Их использование ограничивается или даже запрещается для одних целей в интересах ведения других видов хозяйственной деятельности, которые определяются государством в качестве приоритетных.
Одновременно интенсификация использования природных ресурсов, по мере роста культуры общества, приводит к осознанию необходимости охраны мест проживания (среды обитания). Предпринимаются попытки правового регулирования природопользования в общих интересах поддержания чистоты, порядка, борьбы с эпидемиями и др.
Правовое регулирование природопользования, несомненно, формировалось под воздействием специфичных для России факторов: природных (огромные пространства неосвоенной земли, лесов, рек и т.п.), экономических (торговля медом, воском, мехами и иными продуктами природы; частная собственность как основа земельных отношений в сочетании с абсолютизмом и др.), культурных (слабость и невыраженность культуры мысли в Московском царстве, пробуждение которой происходит лишь в петровской России; сильный природный элемент в душе русского народа, связанный с безграничностью русской равнины [1], и др.).
Это предопределило, с одной стороны, развитие коллективных форм управления и контроля в этой сфере на уровне общины, с другой – более раннее вмешательство на государственном уровне. Эти тенденции прослеживаются и в более позднем законодательстве.
Литература
1. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 7-8.
2. Бок М.П. П.А. Столыпин: Воспоминания о моем отце. М., 1992. С. 261-315.
3. Голиченков А.К., Новицкая Т.Е., Чиркин С.В. Очерки истории экологического права: развитие правовых целей охраны природы // Вест. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1991. №1. С. 50-57.
4. Законодательство Петра I. М.: Юрид. лит., 1997. С. 674-691.
5. История экономической мысли в России / под ред. А.Н. Марковой. М., 1996. С. 91.
6. Казарезов В.В. О Петре Аркадьевиче Столыпине. М., 1991. С. 35-36.
7. Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 1 // Ключевский В.О. Соч. Т. 1. М., 1987. С. 83-84.
8. Развитие русского права второй половины XVII-XVIII вв. М.: Наука, 1992. С. 143.
9. Российское законодательство X-XX вв. Т.4. М.: Юрид. лит., 1986. С. 58.
10. Российское законодательство Х-ХХ вв. Т.6. М.: Юрид. лит., 1988. С. 223.
11. Собр. узак., в ред. 1885, дек., 18. 1047. VI.
12. Стешенко Л.А., Шамба Т.М. История государства и права России. Т.1.М.: Норма, 2003. С. 518.